Правительство РФ недавно поручило Минобрнауки, Минфину и МЭРТ подготовить проект постановления, определяющего порядок формирования и использования средств Венчурного инновационного фонда. Предполагается формирование организационной структуры системы венчурного инвестирования, развития внебюджетного финансирования высокорисковых проектов и организации привлечения инвестиций в высокорисковые наукоемкие инновационные проекты. Участники "круглого стола", отметив как положительный факт внимание правительства к венчурным технологиям, тем не менее привели немало фактов отставания российского бизнеса при создании венчурных проектов. Говорилось за "круглым столом" и о том, что для развития инфраструктуры венчурного финансирования необходимо законодательно определить нормы, регулирующие деятельность венчурных фондов и компаний с венчурным капиталом, меры налогового стимулирования таких организаций. По мнению участников "круглого стола", предпринимаемые в настоящее время Правительством РФ шаги по активизации инновационной деятельности недостаточно эффективны.

Что по силам малому предприятию?

Владимир ШТЕРН, председатель Совета директоров Московской лизинговой компании: Инновационное венчурное финансирование, по-моему, является сегодня наиболее перспективным направлением развития бизнеса. Однако состояние этого рискового сектора предпринимательства в России нуждается в осмыслении и дополнительных разработках. Сравнение с другими странами в развитии венчурных проектов весьма огорчительно. Доля России на мировом рынке наукоемкой продукции составляет сегодня всего лишь 0,3-0,5%, в то время как доля США - 36%, Японии - 30%, Германии - 17%. При этом доля высокотехнологичной продукции в экспорте РФ не превышает 4-5%, в то время как для Китая этот показатель составляет около 23%, Южной Кореи - 38%, Венгрии - 25%. Цифры убийственные, с моей точки зрения, совсем не соответствующие возможностям нашей страны, учитывая традиции и высокий уровень российской науки. До сих пор приходится сталкиваться с проектами, разработанными еще 15-20 лет назад, которые до сих пор с трудом пробивают себе дорогу либо не могут быть реализованы на нынешнем рынке.

Геннадий ЛОБАНОВ, консультант НДП "Альянс Медиа": Говоря о возможностях венчурного капитала, мы попадаем в противоречивую ситуацию. Венчурный (т.е."авантюрный") капитал всегда ориентирован на сверхдоходность, которая, однако, связана с большим риском. Риски увеличиваются или уменьшаются в зависимости от общего состояния рынка, но циклы венчурного успеха, как правило, не совпадают с циклами экономического развития (бум, спад, стагнация, кризис). Например, в пиковые годы развития "Силиконовой долины" объем венчурного финансирования достигал 3,5 млрд долларов, но это не были годы экономического бума в США. сегодня макроэкономическая ситуация даже лучше, но количество венчурных фондов в США сократилось, в Европе их еще меньше. Бум венчурного финансирования как-то угас. Почему? Да потому, что циклы накопления новых знаний, циклы превращения этих знаний в новые технологии, товары и услуги, циклы развития бизнесов на основе этих новых технологий не совпадают ни по времени, ни по протяженности. История венчурного финансирования знает не так много примеров успешного перехода новых знаний в технологии и далее - в успешный бизнес. Можно назвать 5-10 мировых имен, когда изобретатели-одиночки становились владельцами бизнес-империй. К сожалению, среди них нет русских. Мне кажется, объясняется это тем, что русские изобретатели, как правило, неохотно занимаются доводкой своих новаций до ума, до устойчивого и успешного бизнеса, как это делают, к примеру, немцы или японцы, готовые без конца шлифовать инновации. Иной раз нам проще придумать принципиально новое, чем корпеть над усоврешенствованием старого. С другой стороны, вывести на рынок революционное изобретение - это всегда очень большие деньги и безумная конкуренция на каждом "переходе" от идеи до бизнеса. Маленький пример. Я где-то прочитал, что Фирма "Сони" в течение 18 лет пять раз была на грани банкротства, пока не победила "виниловых гигантов" и не вывела на рынок свое революционное новшество - пленочный магнитофон. На этом примере видно: чем революционнее изобретение, тем труднее преодолевать сопротивление монополий. Поэтому, когда мы говорим об изобретениях малых фирм, должны четко понимать: если такие изобретения переворачивают технологический уклад, то их монополии постараются купить с одной целью, не внедрять сразу и быстро или не внедрять никогда, если это противоречит бизнес-стратегии этой монополии. Другое дело - небольшие модернизации, повышающие успех на рынке монопольных товаров (услуг). Здесь важно, чтобы инвестиции, вкладываемые, к примеру, в течение трех лет, окупались за пять лет. Венчурные фонды рассчитаны как раз на 5-8 лет проектного инвестирования. И создают их в основном частные фонды, крупный бизнес. Государство крайне редко рискует бюджетными деньгами, во всяком случае, старается этого не делать. Но сейчас мы как раз наблюдаем такую картину: наше правительство решило слегка рискнуть бюджетными деньгами, создав 2-3 венчурных фонда. Вот уже и Москва выиграла грант МЭРТа, и это позволяет Департаменту МП начать создание городского венчурного фонда. Итак, деньги появились, но каков будет в конечном счете результат их использования? Выход любой инновации на сегодняшний рынок очень сложен. Даже внутренний рынок закрыт для входа- его закрывают зарубежная продукция и зарубежные конкуренты.

Какая схема действует сегодня? После того, как идея созрела, но в товар (а тем более в успешный бизнес) не превратилась, она вместе со своим носителем отбывает за рубеж, где существуют более благоприятные условия и соответствующая инфраструктура. Там изобретатель доводит свое изобретение до ума (при этом из него выжимают все возможное); интеллектуальная собственность от изобретателя переходит во владение новых хозяев. Новые хозяева либо перепродают интеллектуальную собственность (чаще всего вкупе с изобретателем) либо доводят до стадии "зародыша" успешного бизнеса, который потом опять же пытаются продать с хорошим для себя наваром и с более высокой вероятностью его превращения из "зародыша" в коммерчески успешное предприятие. Другой вариант (например, опробован фирмой "Сименс"): два года фирма платит изобретателю по контракту хорошую и постоянную зарплату, пока он не доведет инновацию до товарного вида. Затем фирма перепродает результат (без участия изобретателя, но уже за другие деньги). Или вокруг инноваций создаются небольшие фирмы, привлекаются квалифицированные специалисты, которые раскручивают изобретение, а результаты "сливают" во вновь созданную фирму, которую затем продают большому концерну. А вот отечественный пример: подмосковный предприниматель закупил в Пущино биотехнологию, организовал новую фирму, которая на базе новой технологии за три года увеличила активы в восемь раз. Но чаще всего получается так, как я уже говорил: наша идея уходит за рубеж, "одевается" в другую "товарную" одежду и уже в виде готового инновационного рыночного продукта (услуги) может прийти на российский рынок. Чаще всего мы экспортируем идею, иногда почти за бесценок, поскольку не умеем защищать интеллектуальную собственность так, чтобы потом не потерять коммерческий успех бизнеса на ее основе. На Западе просто потешаются над нашими патентами, над тем, как они готовятся для продажи за рубеж. С такой патентной защитой можно вылететь в немалую копеечку, но при этом ничего не получить в качестве коммерческого результата бизнеса.

Есть множество примеров, когда наши инноваторы разорялись в безуспешных попытках выйти на мировой рынок со своими патентами. Иной раз лучше иметь ноу-хау. Тогда проще наладить отношения с фирмой, которая держит нужный тебе рынок. Время и деньги на самостоятельное патентование будут потрачены зря - лицензию не купят (во всяком случае сразу, полностью и быстро), а поддержание патента постоянно требует новых финансовых жертв. Короче, самостоятельно выйти сегодня на рынок можно только с очень небольшими усовершенствованиями продукта. Вот тут и потребуется господдержка инноваций МП. Если же речь идет о крупных изобретениях, сделанных в МП, которые серьезно ломают ситуацию на рынке, то для их реализации в виде успешного бизнеса потребуются миллиарды рублей и годы потраченного времени. Хватит ли у нашего правительства и у нашего бюджета на это сил - это вопрос, не имеющий для меня однозначного ответа.

Вопрос: И когда подобные механизмы превращения инноваций в успешный бизнес заработают у нас - есть ли у вас на этот счет какой-то прогноз?

Г.Лобанов: В документах (планах, концепциях, схемах управления и механизмах) у нас это все давно должно было заработать. Но на практике не получилось, за редким исключением. Например, есть довольно успешная деятельность Государственного фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно- технической сфере, но говорить о расширенном воспроизводстве малых инновационных бизнесов в России пока еще не приходится.

В.Штерн: С моей точки зрения, очень важно четко и ясно поставить конкретные задачи и по ступеням, и по очередям их решения.

Степень
допустимого риска

Виктор ЕРМАКОВ, президент Российского агентства развития малого и среднего бизнеса: Я пришел на этот "круглый стол", чтобы напитаться данной проблематикой. На следующий год мы планируем реализовать ряд проектов в этом направлении и будем иметь дело с конкретными предпринимателями. А на прошлой неделе я был на венчурном форуме в Санкт-Петербурге. И оказалось, что пока мы имеем больше вопросов, чем ответов. В целом я согласен с тем, что говорил Геннадий Лобанов, но хотел бы отметить еще ряд моментов. Есть люди, у которых есть деньги. И они готовы рисковать ими, рассчитывая на высокие доходы, не исключая, конечно, риски потерь. Но ясно же, они пойдут на риск, если его можно просчитать, а это будет тогда, когда появится серьезный рынок, где можно эти деньги вложить. Но рынка-то у нас и нет. Почему? Вот у американцев тоже не было рынка венчурных капиталов. А в 1982 году они приняли знаменитый закон, который позволил коммерциализировать все научные разработки, включая те, что созданы фундаментальной наукой. Это очень важный момент. К сожалению, сегодняшнее российское законодательство запрещает любым научным коллективам, любому ученому, сделавшему какие-то открытия с участием госбюджета, коммерциализировать его разработку.

Когда в Америке это разрешили делать, за один только год в сотни раз увеличились поступления налогов из этого сектора. Ученые получили законодательную базу, чтобы коммерциализировать результаты своих исследований и выставить их на рынок. А это сразу притянуло серьезные деньги, создало венчурные механизмы инвестирования, т.е. серьезные деньги получили не менее серьезные предложения по их размещению. Все, что связано с инновациями, стало выгодным делом. Вот и нам следует решать таким образом эту проблему. Сейчас в ней много "надстроек", связанных с "секретностью", с "защитой национальных интересов". Если мы это не преодолеем - рынка не будет. Нельзя создать "на коленке" серьезный инновационный бизнес, пока не будут запущены венчурные схемы. Нужно создавать реальные механизмы. При сегодняшнем законодательном обеспечении мало кто из субъектов на рынке решится вложить деньги в рисковые проекты. Смогу ли я как инвестор вернуть свои деньги, получить дивиденды или, скажем, взять в залог контрольный пакет акций? Очень сомнительно. А не решив этих "стартовых" проблем, как же двигаться дальше? Нынешние правила поведения на рынке никак не мотивируют инвесторов вкладываться в венчурные схемы.

В.Штерн: Существуют различные способы получения денег под инновации. Есть "ангелы", которые дают деньги и как бы о них "забывают". Но, как правило, любая схема финансирования строится на ожидании какой-то рентабельности от вложения собственных денег. Тем более, что венчурные фонды - я имею в виду частные фонды - по сути своей коммерческие, хотя и высокорисковые предприятия. Вкладывая в них деньги, люди надеются, что получат их назад, причем многократное вложение многократно увеличивает вероятность коммерческого успеха инвестиций. Тут называлась такая форма зарабатывания денег: создать фирму, "раскрутить" ее, а затем продать подороже. Существует и другая система - биржевая, когда доход приходит через эмиссию акций. Весь вопрос: как перенести эти модели на наше поле и нужно ли это делать? Пока не так много желающих вложиться в венчурные проекты. Приходится сталкиваться с ситуациями, когда даже при успешном выходе на внешний рынок - при наличии промышленного образца и даже малой серии - внутри России нет покупателя. Например, с этим столкнулись некоторые инновационные малые предприятия из "Технопарка Зеленоград". Меня, честно говоря, смущает ситуация, когда правительство начинает решение той или иной проблемы с выдачи денег. Допустим, появятся какие-то инновационные проекты. Как под них выделять деньги? Давать взаймы? Входить в уставный капитал? Как и кем все это будет оцениваться? Если это бюджетные деньги - неизбежен чиновничий подход. А чиновнику заявляют: 10% вложенных денег скорее всего будут успешными, остальные - скорее всего улетят в никуда. Понятно, как он отреагирует.

Г.Лобанов: В Америке венчур успешно состоялся, если по завершении хотя бы одного проекта бизнес обещает норму прибыли в 400-500%. Таких проектов единицы на сотни, поэтому в портфеле управляющей венчурным фондом компании малорисковые проекты (но и не сверхприбыльные) должны составлять 2/3 от всех проектов. Причем управляющую компанию жестко контролируют пайщики и учредители венчурного фонда, как она создает портфель - по степени "риска прибыли-убытка". В специальных пособиях подробно расписано, что должна делать управляющая компания, финансирующая инвестиции под венчурные проекты, с тем, чтобы покрыть возможные убытки. Тройной контроль ведется при этом за менеджментом управляющей компании. И это не случайно. Ведь менеджеры венчура говорят субъектам МП: интеллектуальная собственность принадлежит тебе, но пока я тебя финансирую, бизнес твой веду я. Представитель венчурного фонда - это по сути лоцман, который при проходе в бухту рулит вместо капитана: по сегодняшним стандартам венчур достигает 70-80% уставного фонда МП. А по нашему законодательству субъект МП формально перестает быть таковым, если более 25% его имущества принадлежит государственным, муниципальным образованиям или нескольким коммерческим организациям, не являющимся субъектами МП. И когда с участием бюджета создается венчур специально под проекты МП, встает вопрос: а кто получатель средств венчурного фонда? Ведь как только МП получил средства, то де юре перестает быть субъектом МП.

Венчурный проект без бюджетной поддержки

Евгений МАГИДОВ, исполнительный вице-президент Инновационного союза РФ: Мы провели эксперимент - сейчас он на выходе. Постарались выяснить: можно ли реализовать венчурные проекты без привлечения бюджетных средств? Я считаю, бюджетные средства в такой ситуации - это наркотики. Когда мы еще в 90-х годах создавали Центр по освоению конкурентоспособных инноваций, главной его задачей было развитие малого инновационного предпринимательства, прежде всего в Московском регионе. Был бум в сфере инноваций, во множестве создавались ассоциации, технопарки, инновационные фирмы. На базе НИАТ была предпринята попытка создать электронную биржу технологий, но появившийся в 1992 г. Закон о биржах установил, что интеллектуальная собственность не является биржевым товаром. Поэтому говорить о фондовом механизме пока не приходится. У нас ведь нет даже законодательной базы на этот счет.

Реплика с места: На западных биржах продают не идеи, а конкретный бизнес.

Е.Магидов: Это то, что называется нечеткостью терминологии. Вы говорите не об инновационной деятельности и не об инновациях, а о научно-технической продукции, которая предлагается бизнесу для коммерческой реализации. А инновационная деятельность - это услуги, т.е. работа на конечного потребителя. Возвращаясь к проблеме использования в венчурных проектах бюджетных денег, должен отметить, что такая схема просто неэффективна. Ведь при этом вы сразу попадаете в какие-то коррупционные зависимости, а заодно - в теневую экономику. Лучше с этим не связываться.

Сегодня, например, в российской инновационной сфере занято примерно 2,5 млн человек; в год реализуется 50 тысяч инновационных проектов. Если объединить весь этот потенциал, получится солидная накопительная система, куда будут вовлекаться не только денежные взносы, но и недвижимость, интеллектуальная собственность. Проект, о котором я говорю, представляет собой межгосударственную систему, входит в программу развития Евразийского экономического сообщества. К сожалению, в России нет ни Закона по инновационной деятельности, ни самой программы развития такого рода проектов, даже концепции не разработано, т.е. нет даже базы. Сделать все это возможно только силами самих инноваторов. Еще на первом Всероссийском съезде представителей МП предприниматели вынесли на рассмотрение собственную модель инновационной системы. Сегодня речь идет о проведении первого Всероссийского съезда инноваторов. К сожалению, пока не выработана общая терминология, а значит каждый понимает инновации по-своему. И что такое коммерциализация инноваций? Я полагаю, что это - процесс, когда происходит выброс на рынок, т.е. превращение венчурного проекта в товар.

Андрей ОРЛОВ, член наблюдательного совета Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере: У нас есть отдельные структуры, которые ставят своей целью организацию венчурного финансирования, есть несколько фондов, которые созданы или создаются по западным образцам. Но они разрознены и не представляют собой сколько-нибудь целостной системы. Пока еще нет и адекватной законодательной базы для их деятельности. В Госдуме лежат сразу несколько вариантов закона об инновационной деятельности, но законодатели не проявляют к ним интереса. А без закона и соответствующих программ систему поддержки и сопровождения инновационных проектов выработать невозможно. Сейчас появилось новое интересное направление в поддержке и развитии инноваций - начинают формироваться Особые Экономические Зоны, в которых инновационный бизнес должен будет играть ведущую роль. Но эти зоны почему-то отдаются на откуп региональным властям. Это значит, что будет трудно выработать консолидированную систему для всех зон. В первую очередь нужно определить приоритетные направления в инновационной деятельности. Например, Е.Магидов в качестве такого приоритетного направления предлагает развитие инновационного бизнеса в евразийском регионе. Это заслуживает внимания хотя бы потому, что Россия может стать коммуникационным мостом между Европой и Азией. Если нам удастся реализовать эту возможность, мы заметно продвинемся в разработках и в использовании наукоемких технологий. Еще сфера, где малый инновационный бизнес может добиться прорыва - авиастроение. Государство начинает серьезно поддерживать эту отрасль, а инновационные услуги малых предприятий, действующих на основе кластеризации и аутсорсинга, безусловно, потребуются крупным авиастроительным фирмам.

Е.Магидов: Назову несколько цифр. В европейских странах инновационный бизнес дает более 30% ВВП. У нас же доля инновационного бизнеса в ВВП не достигает и 1%. Зато доля теневой экономики очень велика. Если власть, действительно, хочет добиться удвоения ВВП, то для этого надо только установить правила ведения инновационного бизнеса, которые заинтересовывали бы предпринимателей вести дело прозрачно. Только за счет легализации теневого сектора страна получит 25-30% прироста ВВП.

Чтобы идея начала работать...

Александр ШУТКИН, ведущий научный сотрудник НИФИ Минфина РФ: Венчурные фонды и компании предпочитают вкладывать капитал в фирмы, чьи акции не обращаются в свободной продаже на фондовом рынке, а полностью распределены между акционерами - физическими и юридическими лицами. При этом инвестиции направляются либо в акционерный капитал (закрытых или открытых акционерных обществ в обмен на долю или пакет акций), либо предоставляются в форме инвестиционного кредита, как правило, среднесрочного - от 3 до 7 лет. Процентная ставка по таким кредитам либо не устанавливается, либо составляет среднерыночную плюс 2-4%. Схема взаимоотношений между патентодержателем и венчурным фондом обычно бывает следующая. Фонд совместно с физическим лицом-патентодержателем после предварительной оценки коммерческой привлекательности научной разработки создает АО закрытого типа, в котором патентодержатель имеет определенный пакет акций. Он и будет заниматься тиражированием и сбытом данного вида продукции. Возможно участие и третьей стороны - крупного промышленного предприятия, на производственных площадях которого предполагается развернуть производство продукции. В случае успеха, фонд продает свою долю уже по более высокой рыночной цене или получает, как и все участники проекта, гарантированные дивиденды. В случае неудачи убытки после реализации имущества делятся между участниками в соответствии с их паями. Основная задача венчура в данном случае - довести проект до того этапа, когда идея начнет работать, товар продаваться, а компания станет котироваться на рынке. После этого венчурный инвестор продает свою долю, выручая многократно больше, чем вложил. По оценкам специалистов, удачные проекты приносят венчурным инвесторам до 2000% прибыли. С другой стороны, как уже отмечалось, на начальном этапе из 100 новых проектов гибнет 80.

Андрей БРЮНИН, руководитель ИСО-Центра "Технопарк Зеленоград": Пессимизм в отношении перспектив развития инновационного малого бизнеса, который прозвучал в некоторых выступлениях, возможно, оправдан на макроуровне, но конкретный опыт полусотни малых инновационных предприятий, которые работают в составе "Технопарк Зеленоград", его не подтверждает. Практически все они работают достаточно успешно, например, фирма "НТ - МДТ", которая разрабатывает и выпускает сканирующие микроскопы для нанотехнологий - уникальные приборы, пользующиеся огромным спросом на международном рынке. Ряд предприятий технопарка разрабатывают и выпускают уникальное медицинское оборудование. Они так же находят заказчиков на свою продукцию и успешно развиваются. Создание венчурного фонда, безусловно, будет способствовать подъему качества и количества научно-изыскательских, прикладных и внедренческих работ предприятий инновационного сектора. Но я хотел бы обратить внимание на два обстоятельства, которые могут негативно сказаться на эффективности деятельности венчурного фонда. Это несовершенство нормативно-правовой базы для развития инновационной деятельности на основе венчурного финансирования и очень слабая проработка методов и механизмов управления рисками и защитой венчурных инвестиций.

Существующее российское налоговое и гражданское законодательство мало приспособлено к нуждам венчурного бизнеса. В развитых странах, в первую очередь в США и Великобритании, венчурный фонд создается в форме ограниченного партнерства, где венчурные инвесторы являются вкладчиками в форме "ограниченных партнеров" и все налоги на результаты деятельности фонда выплачиваются только один раз вкладчиками лично, а управляющая компания является полным товарищем или "генеральным партнером". В Гражданском кодексе РФ этому понятию соответствует "товарищество на вере" (коммандитное товарищество) - юридическое лицо, которое является полноценным налогоплательщиком со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде выплат НДС, налога на прибыль, необходимости ведения текущей налоговой отчетности и т.д. Это значительно снижает экономический эффект венчурного фонда, поэтому здесь нужна не только финансовая, но и законотворческая поддержка.

Почему нет спроса
на российские инновации

Валерий РОМАНЮК, главный редактор газеты "Бизнес для всех": Венчурное финансирование, конечно, важный элемент поддержки малого бизнеса, но и оно не обеспечивает конечного успеха инновационного проекта. В нынешнем году, например, Департамент поддержки и развития МП организовал в Лиссабоне выставку продукции московских инноваторов, работающих в сфере медицинского приборостроения. Португальские врачи давали самую высокую оценку представленному оборудованию, однако же совершенно ничего не купили. Причина оказалась проста: приборы наших инноваторов не были обеспечены ни сертификатами, ни патентами, ни инфраструктурой сопровождения. Наши инноваторы часто выглядят на мировом рынке как явившиеся с другой планеты, не знающие ни правил поведения на рынке, ни даже азов рыночной экономики. Пора бы озаботиться проблемами правовой и экономической подготовки предпринимателей, намеревающихся вести дела на мировом рынке. А иначе ведь "партнеры" на мировом рынке разденут до нитки!

А.Брюнин: В португальской выставке принимали участие и некоторые инновационные предприятия из нашего технопарка. Сработал один из неписаных законов мирового рынка: сколь бы совершенным и высокотехнологичным ни был представленный прибор, он не будет пользоваться доверием покупателей, если не обеспечен сертификатом мирового стандарта качества ISO 9000:2000. Внедрение интегрированных автоматизированных систем управления качеством на базе стандартов ISO для малого инновационного предприятия важно вдвойне. Оно не только обеспечивает доверие покупателя к продукции, представленной на рынок, но и позволяет значительно снижать риски в процессе реализации инновационного проекта, проводить его объективную деверсификацию и анализ сбалансированности средств, сроков, возможностей и ожидаемых результатов. В России пока нет структур или компаний, которые помогали бы инновационным предприятиям разрабатывать и внедрять такие системы качества управления производством. Специалисты нашего технопарка разработали проект по созданию интегрированной автоматизированной системы менеджмента качества и управления малым предприятием на основе требования стандартов ISO 9000:2000. Благодаря уникальному методу структурно-параметрического описания процессов и объектов предлагаемая система получилась сравнительно недорогой для конечного пользователя (около 15 тыс. долларов).

Г.Лобанов: Применение вашей разработки, вероятно, позволит малому предприятию снизить риски реализации своих проектов, но она не исключает полностью вероятность неудачи.

А.Брюнин: Система, которую мы разработали, не является полной гарантией конечного успеха. Но она позволяет компании правильно планировать свою деятельность, верно распределять ресурсы, вести правильную маркетинговую политику.

Вопрос: Есть ли вообще спрос на сертификацию по мировым стандартам?

А.Брюнин: Такой рынок есть. Сейчас внедрением систем качества на основе мировых стандартов в России занимается одна крупная немецкая компания. Ее услуги очень дороги. И при этом у нее уже накопилось более 800 заявок от предприятий нефтегазового комплекса. Получить сертификаты по мировым стандартам качества хочет каждое малое инновационное предприятие, да оплатить услуги немецких специалистов для них не по силам. Чтобы сделать получение такого сертификата реальным для малых предприятий, мы и разработали свой проект, который в разы уменьшает стоимость такой процедуры.

Дмитрий ГОРБУНОВ, председатель комитета инновационного бизнеса Московской ассоциации предпринимателей: Инновационная деятельность требует сложной инфраструктуры сопровождения. Коммерциализация разработок - ключевой момент в этой цепочке. Мы ежегодно проводим конкурс "Высокие технологии ХХI века" и только 2-3 года назад поняли, что недостаточно проводить экспертизу проектов только для выявления лучших, их надо продвигать дальше. Однако столкнулись с тем, что у нас негде провести экспертизу даже инновационного бизнес-плана. Порядок продажи высокотехнологичного продукта тоже имеет свои законы, с которыми мы почти не знакомы. Чтобы продвинуться в решении этой проблемы, наша ассоциация стала организовывать и проводить в США недели инновационных технологий, на которые вывозим наши предприятия.

Виталий БОНДАРЕНКО, эксперт аналитического Центра МЦРП: В начале 90-х наши венчурные предприятия активно финансировались из-за рубежа. Но постепенно интерес зарубежных венчурных инвесторов к работе наших инновационных предприятий угас. Причина оказалась проста: документальное оформление самого инновационного предприятия у нас настолько забюрокрачено, что занимает не менее 2-х лет. Вести инновационные разработки в таком замедленном темпе иностранные инвесторы посчитали убыточным и решили проблему тоже просто: они стали приглашать к себе самих носителей инновационной информации, соблазняя их хорошей зарплатой, хорошими условиями для работы и бытовой обустроенностью. На Западе обозначается еще одна тенденция: в тех же США наблюдается угасание инновационного малого бизнеса. Венчурные проекты разрабатываются и реализуются более активно крупными корпорациями. В 2001 году фонд Администрации малого бизнеса США разработал новую программу развития венчурных фондов и компаний. Это масштабный и очень детальный документ. Я считаю, что было бы полезно его переложить на нашу практику.

Г.Лобанов: Конечно, тратить два года только на оформительские дела и капризы наших бюрократов для западного венчурного инвестора - непозволительная роскошь. Темпы инноваций сейчас возросли необычайно. Вот такой пример: на рынке ФРГ введено правило для торговли непродовольственными товарами, по которому через каждые 6 месяцев каждый вид товара должен обновляться. Без этого он снимается с продажи. Успевать за таким темпом обновления нам пока явно не под силу. У нас еще не сформировалось даже цельного представления о системе финансового обеспечения инновационного бизнеса. Она пока фрагментарна. Стартующие разработки сейчас могут получить поддержку от Фонда солдействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. Но после разработки образца инноватору негде взять денег для организации его выпуска и расширения бизнеса. А денег требуется на порядок больше, чем для разработки. Крупные компании к поддержке инновационных разработок, ведущихся на малых предприятиях самостоятельно, интереса не проявляют (научно-техническая разведка не в счет). Они следят за уже освоенными ими нишами, и только общая конкурентная борьба заставляет их диверсифицироваться и поэтому кое-что делать для малых инновационных бизнесов. А вот на Западе руководители крупных компаний постоянно думают о том, как диверсифицировать свое производство, организовать выпуск какого-то нового продукта, которого нет на рынке и тем самым обрести еще одну точку опоры в бизнесе. Пока наш крупный бизнес не будет стремиться к этому же, малому инновационному бизнесу будет плохо, так как он в одиночку не пробьется. А государство не коммерсант, оно здесь плохой помощник (медленный и нерешительный).

Татьяна КОШЕЛЕВА, директор Центра делового консультирования и независимых экспертиз: Сейчас, действительно, наша система финансовой поддержки инновационной деятельности очень фрагментарна. Но признаки того, что она начинает потихоньку заполняться, тоже есть. В последнее время у нас появились, например, общественные венчурные паевые фонды. Они только появились и поэтому показывают не такую доходность, которая способна привлечь деньги мелких вкладчиков. К тому же это закрытые фонды и войти в них не так просто. Но они уже существуют, и молодые инновационные малые предприятия могут на них ориентироваться и с ними работать.

Бизнес начинается
с технопарка

Михаил ВЫШЕГОРОДЦЕВ, министр Правительства Москвы, руководитель Департамента поддержки и развития МП: Уважаемые коллеги! Хочу коснуться проблемы создания технопарков, от которых во многом зависят темпы развития инновационного малого бизнеса. В Москве действует несколько технопарков. Есть технопарки, созданные на деньги бюджета, и технопарки, созданные научными институтами. На бюджетные деньги создавались технопарки "Зеленоград" и "Загорье", которые я посетил недавно. Был я также в технопарке Курчатовского института и в технопарке МГУ. Технопарк - это территория, на которой располагаются нежилые помещения. Их арендуют под свои офисы или под свои производственные площади предприниматели, которые работают, используя ту инфраструктуру, которую предоставляет им управляющая компания - обслуживает эти здания, предоставляет секретарские услуги, услуги конференц-залов, услуги связи, интернета и т.д. Выгодно? Да, безусловно!

Задача такая: продолжать строить нежилые помещения, потому что у предпринимателей сегодня много проблем по нехватке помещений, приспособленных для ведения бизнеса и дешевых по цене. Конечно, я сейчас не могу сказать: звоните, мы всем вам дадим нежилые помещения, льготные по арендной плате. Такого не будет.
Но когда мы построим достаточное количество нежилых помещений - а такая тенденция есть, и перспектива очень и очень близкая, - мы сможем рынком регулировать цену на аренду в этих помещениях. Так, в следующем году начнется строительство технопарка "Нагатино-ЗИЛ". На бывшей территории завода ЗИЛ (32 га) будет построено более миллиона квадратных метров нежилых помещений. Когда этот миллион квадратных метров займут предприниматели, там откроется около 10 тысяч новых предприятий, что даст дополнительно более 100 тысяч рабочих мест. Однако работа ведется не только ради роста количества малых предприятий. Мы заинтересованы прежде всего в качестве, в том, чтобы малые предприятия не уходили от налогов, работали "по-белому", создавали новые рабочие места. И таким малым предприятиям, таким предпринимателям мы готовы помогать. В бюджете города на эти цели выделяются довольно существенные деньги: 1 миллиард 200 миллионов рублей на то, чтобы обеспечить и возможность доступа к кредитным средствам для малых предприятий, и строительство таких нежилых помещений - технопарков, технозон, бизнес-инкубаторов, и возможность поддержки инновационных проектов. Наконец-то количество малых предприятий в городе переходит в качество, предприниматели уходят в науку, в инновационное предпринимательство, предлагают к финансированию и кредитованию проекты, научные разработки.
И власти понимают, что гораздо лучше вкладывать в такие предприятия, потому что отдача получается намного больше и намного перспективнее: ведь нефть когда-нибудь закончится, а наука будет всегда.

Весьма эффективно функционирует технопарк "Загорье". Основная идея проекта - создание под одной крышей единого комплекса производственных, складских и офисных помещений для сдачи их в аренду субъектам малого предпринимательства. Общая площадь технопарка составляет 4,6 тыс. кв. м, из них производственные площади занимают 2 тыс. кв. м, офисные и складские - по 800 кв. м. Здание имеет единую систему управления, обслуживания и охраны. Преимущественно в технопарке размещаются предприятия, разрабатывающие программное обеспечение. В этом же Южном округе действуют научно-технологический парк "Технопарк в Москворечье" на базе МИФИ и технопарк "РИТМ" на базе Государственной академии инноваций. И еще есть проект "Технопарк на Варшавке". Его площадь составит 20,4 тыс. кв. м. На первом этаже планируется размещение малых предприятий, работающих в социальной сфере. Их услугами будут пользоваться как арендаторы технопарка, так и жители близлежащего микрорайона. Идея проекта - создание комплекса производственных, складских и офисных помещений с единой службой управления и эксплуатации, обслуживающим персоналом, службой охраны, системой связи и телекоммуникаций для размещения вновь созданных компаний и предприятий, работающих в промышленной и научно-исследовательской сфере. В перспективе создание в Братеево многофункционального технопарка для предприятий малого бизнеса. Еще проект - создание в Москворечье-Сабурово многофункционального делового центра для размещения предприятий малого бизнеса. Планируется создание многофункциональных деловых центров в пос.Орджоникидзе и на ул.Академика Янгеля. И это только в Южном округе Москвы - одном из 10 московских административных округов.

Теперь необходимо четко разграничивать функции каждого объекта инфраструктуры, добиться того, чтобы не было дублирования этих функций. И при этом важно обеспечить софинансирование малыми предприятиями строительства необходимых им площадей. Это очень интересно для малых предприятий, когда они знают, что строят помещения для себя. В ближайшее время планируется завершить в Москве создание совместного венчурного фонда. На эти цели МЭРТ выделяет 100 млн рублей, городской бюджет - еще 100 млн рублей, а 200 млн рублей составят частные инвестиции. В планах Департамента - создание еще одного венчурного фонда, уже без участия МЭРТ. Мы разработали схему, по которой деньги бюджета должны пойти в паевой инвестиционный фонд с целевой направленностью на венчурное финансирование. Сейчас предпринимателям нужны значительно большие деньги на длительный срок - их предоставит этот фонд.

Недавно я побывал в Научном Центре МГУ, и должен отметить перспективность применяемой там кластерной системы. Сегодня десятки компаний не могут получить кредит, а в рамках кластера для них открываются новые возможности. Ведь крупные предприятия, входящие в этот кластер, могут предоставить небольшим компаниям гарантии при получении кредитов. Мы совместно с сотрудниками Научного парка МГУ пришли к созданию следующей схемы. Город сейчас строит нежилые помещения по принципу соинвестирования малыми предприятиями. Почему бы организациям Научного парка также не стать соинвесторами и в итоге собственниками этих помещений? Должен быть организован процесс "перетекания" малых инновационных предприятий из технопарков в строящиеся ими помещения. Если в Научном парке они занимают 100-200 кв. м, при выходе из него у них появится возможность получить в собственность площади до 500 кв. м, а свое место в технопарке освободить новым предприятиям. Это было бы перспективным направлением развития технопарка - этот вариант будет еще подробно рассматриваться и обсуждаться.

Я полагаю, что развитие в условиях технопарка должно дать малым предприятиям возможность расти, в результате чего они смогут перейти на собственные площади, что в конечном итоге позволит создать новые рабочие места. Сама идеология технопарка должна развиваться в этом направлении. Вместе с председателем Комитета Госдумы РФ по экономической политике, предпринимательству и туризму Валерием Драгановым мы посетили Институт проблем управления РАН им. В.А.Трапезникова. Специально для Москвы институтом был разработан проект "Мегаполис" - программа инновационного развития столицы на основе новых механизмов и технологий управления. Работа над этим проектом началась три года назад, когда мэр Москвы Юрий Лужков поставил перед институтом задачу найти оптимальные способы управления мегаполисом. Я рассказал ученым о проблемах создания в Москве технопарков на базе различных научных и учебных заведений. Москва готова финансировать строительство на их территории технопарков, однако Федеральное агентство по управлению федеральным имуществом не соглашается с тем, чтобы строящиеся объекты хотя бы частично передавались городу. Эта проблема пока не решена, что мешает Москве финансировать создание технопарков на территории НИИ, находящихся в федеральной собственности.

За последние три недели я объехал все московские технопарки с целью понять идеологию их функционирования и вот что заметил: в одних технопарках предпринимателям предоставляется льготная аренда, в других действуют рыночные арендные ставки, но при этом в обоих случаях в технопарках нет свободных мест. Я готов сотрудничать, но надо понять, что это будет за технопарк на территории института, какова будет идеология его деятельности. Во всяком случае, мне представляется необходимым отказаться от выдачи субсидий в пользу финансирования проектов из инновационных венчурных фондов.

В.Штерн: Организация разветвленной инфраструктуры поддержки инновационного бизнеса - дело необычайно сложное. Это как в зеркале отразилось и в ходе нашей дискуссии. Продвигаемся мы в ее формировании крайне медленно. Но это и понятно: у нас в этом нет никаких традиций, никакого опыта. Дореволюционная эпоха развития бизнеса в России нам такого опыта не оставила, а постсоветский период его не выработал. В нашей истории практически не было ни одного прецедента, когда кто-либо из уникальных одиночек-изобретателей, реализовав свои изобретения, превратился в крупного предпринимателя. В тех же США такого опыта более чем достаточно. Современные корпорации, такие как "Дженерал электрик", "Форд" - выросли на промышленной реализации технических изобретений их основателей. На опыте таких капитанов промышленного производства и выросла система организации инновационного малого предпринимательства и его поддержки в западных странах. У нас же изобретателей всегда было в избытке, но вот опыта превращения изобретателей в удачливых предпринимателей практически нет. Нам нужно его накапливать с чистого листа.

Дизайн и поддержка: Silicon Taiga

Обратиться по техническим вопросам